Перламутровая птица Атлантиды. До потопа оставалось всего 750 лет… - Роман Борин

Эти территории тогда назывались весьма романтично и просто – Запределье. А населяющих его жителей граждане Цивилизации обозначали единым для всех названием «запредельные варвары».

Так вот окияны вначале, как они сами считали, много веков жили на Побережье и промышляли рыбной ловлей. Но однажды злобный Демон океана, временно захвативший власть в необъятном водном мире, обрушил на Побережье Тёплого моря невероятно мощное цунами. А уже после того, как большая часть окиянов-рыбаков погибла, будучи смытой в открытое море, этот Демон наслал на полузатопленные долины Побережья страшный мор и голод.

Не выдержав такого напора, оставшиеся в живых окияны отступили за Большой горный кряж, окаймлявший Побережье на севере, и, найдя в степях Запределья нетронутые пастбища, с новой жизненной энергией занялись разведением животных, отдавая предпочтение лошадям, кои в те времена буквально тучами носились по степным просторам.

Возможно, окияны так и остались бы в Запределье. Тем более что выросшие уже в степях потомки бывших рыбаков со временем узнали и о новых жителях Побережья, занявших его со спокойной совестью, поскольку к моменту их появления территория фактически была свободной.

Спустя примерно 20 лет после того, как Демон атаковал Побережье, к берегам старой родины окиянов подошли корабли, полные других, не похожих на златокудрых всадников людей. Это были преимущественно черноволосые мужчины, женщины и дети, ростом несколько ниже окиянов, но намного более, чем окияны, развитые по уровню изготовления различных полезных в быту вещей и приспособлений.

Как выяснили посланные в разведку следопыты кочевников, пришельцы владели письмом на бересте и специально выделанной коже, умели плести отличные крепкие канаты из любых волос и даже корней растений, лепили из глины красивые сосуды для питья и еды, отливали из бронзы множество украшений и статуэток, достойных богов, а также отлично и разнообразно танцевали и пели, играя на божественно звучащих музыкальных инструментах, похожих на луки с несколькими тетивами. Кроме того, они все были, как показалось вначале следопытам окиянов, чересчур укутаны в разные одеяния, плотно закрывающие не только торс, но и ноги, что у окиянов вызывало в ту пору не просто недоумение, но и презрение (ведь они считали, что здоровому, сильному и, главное, честному человеку совершенно незачем укрывать от взора людей свои конечности, тем более если они от природы мускулисты и стройны и способствуют появлению желания интимной близости).

Впрочем, окияны изначально отличались не только высоким ростом и физическим совершенством, но и миролюбивым характером. О презрении к чужакам, носящим слишком много одежды, они довольно быстро забыли, а вот обменять своих лошадей и другой многочисленный скот на понравившиеся им вещи пришельцев, например на красивые сосуды, отличного качества бронзовые наконечники для стрел и клинки, всякие побрякушки для женщин, музыкальные инструменты (и, разумеется, уроки игры на них), а также соль, которую черноволосые люди умели добывать из моря с недоступной понимаю окиянов легкостью, – это завладело вниманием златокудрых всадников практически мгновенно и, как говорилось и в то время (по смыслу, разумеется), на всю оставшуюся жизнь.

Будучи от природы общительными и лёгкими на подъём, златокудрые всадники быстро нашли отклик на их предложения со стороны пришельцев. Ставших кочевниками рыбаков не смутило даже высокомерно настороженное отношение многих новых жителей Побережья к каким-то там коноводам, без спросу явившимся из-за Северного Кряжа. Окияны не стали даже предъявлять свои потомственные права на территорию их предков: дескать, раз сами ушли отсюда и не захотели вовремя вернуться, то сами и виноваты. Да и что им были какие-то отдельные проявления заносчивости чужаков, если те со свойственной им деловитостью принялись активно скупать у окиянов буквально всё, что те им предлагали.

Это и понятно: свой скот сразу в нужной массе голов не разведёшь (да и уметь его надо разводить), питаться же одной рыбой – перспектива не очень интересная. А тут тебе всё готовое, в изобилии и дёшево: окияны совершенно не умели торговаться, а поскольку естественное желание обновить кровь у них сразу же проявилось в виде очень активного интереса к представителям противоположного пола из чужаков, то и выгоду свою эти добрые по натуре красавцы и красавицы в контактах с пришельцами видели больше в потенциальном родстве с ними, нежели в удачном обмене товарами.

Со временем окияны стали целыми родами подолгу гостить на своих дедовских местах, не причиняя бойко осваивавшим новые территории пришельцам никаких неудобств. То есть, к окиянам новые хозяева Побережья, успевшие всего за полстолетия построить на его огромной территории почти два десятка городов, окружаемых сотнями деревень и поселений, постепенно привыкли и начали даже считать их своими скотоводами, которых они заимели вместе с новыми землями в придачу.

Вопрос, откуда, из каких заморских земель прибыли эти новые хозяева, называвшие себя детьми Культуры, а свою новую родину Цивилизацией, у окиянов так и не возник. Возможно, им было безразлично происхождение племён и народов, с которыми они соседствовали, потому что какая в принципе разница, где и когда жили предки ваших соседей, если вы с ними либо воюете, либо торгуете и тем более роднитесь.

Кстати, дети Культуры моментально оценили физическую красоту и добрый нрав «местных варваров» (да, не прошло и двух лет активного контакта с ними с момента их возвращение на Побережье с многочисленными табунами, стадами и отарами, как жители Цивилизации уже воспринимали их местными, «тутошными»). И не успели старики, как и в то время говорилось, глазами поморгать, а «под ногами» коноводов и детей Культуры уже вовсю вертелись, радостно играя друг с дружкой в борьбу, салки и прочие забавы, детишки, внешне похожие одновременно и на тех, и на других.

Понятное дело, что образ жизни горожан Цивилизации кочевники полностью перенять не могли и, в общем-то, не собирались перевоспитываться. Многих из детей Культуры это, конечно же, раздражало. А поскольку дети Культуры привезли с собой кроме семян злаковых и виноградную лозу, отлично прижившуюся в комфортном климате Побережья, то довольно скоро варвары начали вместе с горожанами пить вино. Оно действовало на них гораздо сильнее, чем перебродившее кобылье молоко. Однако это не мешало год от года крепчавшей дружбе между окиянами и пришельцами, а наоборот стимулировало её.

Впрочем, откровенной приязнью к варварам, перераставшей нередко в любовь, «заразились» далеко не все новые жители Побережья. Более того, сами окияне быстро поняли, кто в этом новом народе с ними искренен, а кто только делает вид, что терпит «грязных и дурно пахнущих» скотоводов (что на самом-то деле было, конечно же, далеко от истины, поскольку окияны очень любили мыться, чиститься и ухаживать как за собой, так и за своими лошадьми). Так вот, златовласые дети Океана из всех городов Цивилизации по-настоящему достойным уважения и дружбы признали, по сути, только один город. И это был Харид – могучий город-государство, нерушимый (как тогда считалось) форпост Цивилизации с прекрасными белыми стенами, сложенными, наверное, лучшими мастерами мира той эпохи.

О, Харид! В Цивилизации он самый славный, сильный и богатый метрополис. Почти сто тысяч жителей, причем свободных. В отличие от всех других селений Побережья Харид не признавал рабовладельчества – на его территории оно было объявлено вне закона

Харидяне издавна слыли волевыми и отважными людьми, ибо физические упражнения наряду с военною наукой предпочитали возлежанию вокруг пиршественной скатерти. Отправляясь в путешествие группами в десять-пятнадцать человек – на утлых суденышках по морю, на лошадях по кишащим разбойничьими племенами местам – харидские купцы редко терпели неудачи и теряли головы.

Они не страшились вести свои караваны хоть на край света, нанимая стражу из отважных воинов числом не более сотни. Никто не мог понять, почему им удаётся пройти спокойно там, где другие непременно пропадали без вести, даже если с ними шло не меньше двух-двух с половиной тысяч латников. То ли харидяне умели по-особому договариваться с варварами, то ли знали и держали в тайне какие-то секретные дороги, по которым варварские разъезды можно было незаметно миновать. То ли (что из перечисленного казалось наименее вероятным) великий бог Цивилизации Каледос особо благоволил к харидянам.

И вот тут необходимо кое-что пояснить, ведь мы уже знаем, что предки окиянов, сбежавшие от мести Демона моря в земли Запеределья, спокойно целыми десятилетиями осваивали занятые ими просторы, граничащие на юге с Великим Горным Кряжем Побережья, и никто им в этом не мешал. Стало быть, Запределье было в ту пору свободно от других народов?